Я, Хобо: Времена Смерти - Страница 148

148

- Хобо?

- Хобо. Бродяга. Ныряй на любые грунты - и ничего. Броди не хочу. Как это там определяется, Мерс?

- Да уродство, - сказал Мерсшайр. Он ходил взад-вперёд, словно маятник, у меня за спиной. Он нервничал - из-за меня. - Уродство, в общем. Как у свиней. Свиньи все иммунны, поголовно. И лошади. А приматы - почти поголовно нет.

- Вот так, сынок. Как у свиней. Понимаешь?

- Понимаю. Мне немного рассказали про Марс.

- О! - удивился Хан. - Твоя, наверно, работа, яйцеглавый? - спросил он вроде бы меня, я растерялся, а потом услышал:

- Моя, Хан. Зато тебе теперь не надо читать длинных лекций. Да у тебя бы и не вышло. Забыл бы, с чего начал, не дойдя до середины.

- Ну, что ж, Мерс, лыко и тебе, - сказал Хан без угрозы. - Я запишу.

- Не называй меня яйцеглавым, Хан. Ты не Ска Шос, а я не новик. Пока мы в поле - я твоё кушаю. Но на твоём первом "яй-цеглавом" я уже сижу. Больше кушать некуда. Запиши и это.

- Слыхал, сынок? - спросил меня Хан. - Как мне хочется его убить! А ему меня. Но нельзя, сынок. И мы не боимся суда за убийство. Мы боимся друг за дружку. Он знает - за скольких живу я, а я знаю - за скольких он. Мы друг дружку бережём, сынок. Сегодня я его прикрыл своим плечом. Завтра он меня прикроет. Мы хобо, сынок. Нас мало. У нас так и записано - "Нас мало". Но как мне с тобой поступить - я ума не приложу, сынок! Везучий-то ты везучий, но ведь не наш? Прик ведь, клон, а ни один клон не иммунен. А? Молчишь? Из свиней людей не клонируют. Пробовали: бесполезно. Почему тебе повезло? Непонятно. В непонятное я стреляю. У нас в венах текёт жизнь. А что у тебя? Жизнь текёт? Или кровь какая-нибудь?

- Я вас не понимаю.

- Не надоело тебе ничего не понимать?

- Что вы от меня хотите? - спросил я.

- От тебя? Я? Да хрен бы с тобой, прик, сынок. Мне от тебя ничего не надо. Я тебе хочу помочь, вот оно что. Ты молодец: жив до сих пор. Разодолжил всех нас. Но мы тебе отплатим. Расклад такой, прик, сынок. Старый расклад был: либо ты, сынок, даёшь сок, как твои старые приятели с грузовоза, либо ты хобо, как мы, твои новые приятели. Ты сыграл. Бросил фишку, прилипла в цвет. Молодец. Ты - хобо. Но ведь жизнь продолжается? И теперь новый расклад: либо ты в хане, либо тебе хана, хобо. Я предлагаю тебе выбрать. Пора. Я очень сильно тебе помогаю, заметь. И благодарности не надо, не благодари меня. Единственно, извини, времени мало. Я обозначил - ты выбрал. Прямо сейчас.

- Вы убьёте меня?

Он засмеялся. Его жестокое обаяние, несомненное, но ощутимое обычно лишь как бы аурно, явно, но невидимо, вдруг обрело образ - в блеске прищуренных глаз, в самом звуке его смеха, - он очень красиво смеялся, и я поймал себя на том, что непроизвольно улыбаюсь - в ответ.

- Как тебя звать, хобо? - спросил он, смеясь. - Я не запоминал.

- Байно.

- Нет, но имя, имя есть?

- Марк.

- Марк? Серьёзно? Марк! Тёзка! СлышаланахАна?

- Тёзка? - переспросил я.

- Ну имена у нас с тобой одинаковые. Называется - "тёзки". Ты Марк, и я - Марк.

- Понял.

- (…). Уже кое-что. И оставайся таким же понятливым. Так вот, тёзка Марк. Если ты играешь за нас - мы тебя убивать, естественно, не будем. Кто ж убивает своих? Нас мало. Что, очень всё сложно? - спросил он, увидев, что я молчу.

- Вы убили моих друзей, - сказал я.

- Врёшь, - сказал он серьёзно. - Они, Марк, сами умерли.

Мы их всего лишь похоронили. Как наших подруг только что. Зачем, посуди сам, вас было убивать? Вас тут вообще быть было не должно. Если уж напрямки, то это ты убил их. Кто тебя просил сажать грузовоз? Нет, я знаю, ты не знал, но что это у вас, в заводе: увидел планету вблизи - и давай сажать?

- Я вас… Но грузовоз уже шёл на грунт. Программа вела "ОК" на грунт. Я вмешался, чтобы выжить.

- Никуда он не шёл на грунт, - возразил Хан терпеливо.

- Вы пилот? - спросил я.

- Я не люблю, когда мне задают вопросы не спросившись, - предупредил он. - Кто я и что я - не твоего ума вопросы. Ты запомни! Нет, сынок, я не пилот. И?

- Я же объяснял вам, товарищ…

- Товарищ тебе не я. И никогда не стану, - перебил он, не повышая голоса. - Я никому не товарищ. Запомни и это. Продолжай. Что ты мне объяснял?

- И вам, и вот - господину Мерсшайру…

- Хан, а время не потянем? - вмешался Мерсшайр. - Опять. Зачем он тебе - сейчас-то?

- Мерсшайр, заткнись. Видишь, с тёзкой говорю. Продолжай, Марк Байно. Ты - уже нам - объяснял…

- Я перехватил управление, то есть пытался перехватить, когда грузовоз уже был глубоко в пике, - сказал я, выбирая слова. - Уже за точкой возврата. Мы могли уже только сесть. БС.

- Бэ - что?

- Баллистический спуск. На машине был выставлен баллистический спуск, и она его проводила. С пиком тяги в девятнадцать джи, за четыре минуты набирался. И сам пик очень длинный, почти двадцать секунд. А экипаж приходил в себя, все бы погибли… мы все бы погибли. Я спасал себя и экипаж. Я расстрелял БВС…

- Бэ Вэ - что?!

- Компьютер управления. Я расстрелял компьютер…

- Из незаконного флинта… - вспомнил Хан. - Парень не промах.

- Да… Я расстрелял, открыл ручное и с рук подал на прямую автоматику команду "авария, угроза жизни". Экипаж же - приборы показывали - проснулся, понимаете? Как раз вот - проснулся. Один - точно. Они были не готовы к пиковой тяге, девятнадцать убили бы их… а если чудо - переломали и контузили бы. Манёвр "аварийная посадка" - раздел корпусов, запенивание обитаемых объёмов и парашютирование. Слава богу, всё сработало. Я почти не верил, что парашюты сработают. Сработали. - Я запнулся. - Программа посадки, которую я прервал, убила бы всех стопроцентно, - сказал я твёрдо. - И вас, скорее всего. Вы ведь тоже просыпались?… Ну, и мы принялись к грунту. Погиб шкипер. Поломался динамик. Но выжившие - в сознании. А про вас я не знал. У нас было почти два часа, чтобы собраться и использовать "лифты". Вы нас остановили. Саул Ниткус и… соператор и динамик умерли. Вы их убили.

148