Я, Хобо: Времена Смерти - Страница 30

- Ну, - сказал Фахта. - Ну-ну?

- Либо мы героически выполняем предначертания любимого Императора нашего. В поте лиц, на твёрдом кислороде, безнадежно, но гордо. Рискуя узнать в точности, что случилось с Мартой. Вот ты, Фахта, серьёз, желал бы узнать точно, что случилось с Мартой и братвой? Доподлинно, я имею в виду.

- Шкаб, ты раскаркался, - заметил Мьюком.

- Я раскаркался, - согласился Шкаб. - Может быть, ты, Пол, нечто ответственное произнесёшь для собрания? Тебе было бы к лицу.

- Флейм, - сказал в пространство неожиданно Кислятина. Тут дверь приоткрылась. Я заглянул внутрь. Серьёзы, как один, уставились на меня.

- А! - сказал Шкаб. - Марк! Вот и ты, парень. Уважаемый клуб, вот ещё кое-что хочу поставить на обсуждение. Не горит, но хотелось бы. Пока гордое решаете. Марк, зайди, присядь. - Он поманил меня рукой. - Присядь, присядь. Вот как раз свободная стенка.

- Я не понял, Ошевэ, мы закончили? - спросил Кислятина.

- Я предлагаю выразить командиру "похоронной команды" наше удовольствие, серьёзы, - сказал Шкаб.

Лен-Макаб засмеялся.

- Ты всегда, Шкаб, делаешь самое необходимое, и делаешь его кстати, - сказал Дёготь одобрительно.

Я висел тихо. Я охренел. Не чтобы я о себе думал недостойным образом, но не здесь, не сейчас и не между делом. Если бы я нуждался в кислороде, я бы задохнулся. Точно. Я имею в виду, что я действительно охренел. Не тусклей, чем когда умер.

- А всё просто, - сказал Шкаб. - Если подумать.

- Не рановато ли? - подал голос Френч Мучась. - Я, безусловно, вижу резоны, но не молод ли младой?

- Обсуждение началось, не так ли? - спросил Мьюком.

- Я не отмахивал, - заявил Кислятина. - По-моему, Ошевэ своего вторпилу протягивает. Какая гадость!

- Если и протягивает, то не в подпалубе, - возразил Ёлков-ский. - Миша, дорогой, тебе бы всё об ёй.

- Мой вопрос стоит? - спросил Шкаб официальным голосом.

- Шкаб, ты обоснуй мажор, - предложил Мьюком. - "Квинта" наша сыграла так, что я бы лично всю её скопом засерьёзил, кроме Дьякова-торопыги. Но позже. Когда разберёмся.

- Я по всей "квинте" с тобой согласен, капитан, - сказал Шкаб. - Но мне, как старшему пилоту экспедиции, нужны серьёзы в команде. Признанные. Кворум у нас есть. Голосую Байно вне очереди, как наставник, как исповедник, как серьёз. Прошу принять. Прошу отвергнуть. Каждый как сам.

Все опять посмотрели на меня.

- Что ж, я - за, - произнёс Мьюком.

- Я - за, - сказал Карен Ёлковский.

- Я - за, - официальным голосом сказал Шкаб.

Повисла пауза.

- Поддерживаю, - сказал Френч Мучась.

- И я поддерживаю, - сказал Фахта, мне улыбаясь. - С благодарностью за нелёгкий труд реаниматора.

- Я не нахожу значимых для данного клуба возражений, - тщательно сказал Кислятина. - Вынужден поддержать кандидатуру Байно Марка, позывной "Аб".

- Главный врач поддерживает, - сказал Иянго. Впрочем, было видно, что ему абсолютно всё равно. Скорей закончить с этим, и - про возвращение. Хотя бы поговорить.

- Я вето вешать… не стану, пожалуй… - сказал Лен-Макаб. - Хотя… хохмочки, откровенно говоря, я не понял, уважаемый Ошевэ. Умелый пилот, твой подопечный, хорошо провёл реанимацию - с неоправданной потерей, правда… Но - перворазник. Особых достоинств не вижу… Ну ладно.

- Почаще по клубам ходить надо, - сказал Фахта, являющийся большим поклонником моих выступлений на пивных компаниях. - Марк свои достоинства не скрывает. Кстати, Хаим, любезный, ты в серьёзы прошёл, помоги мне персонал, кажется, шесть к четырём? И с одной Дистанцией? И про вето никто не заикнулся. Надо же.

Лен-Макаб помигал ему средним пальцем.

- Морду тебе набить за это? - спросил Фахта.

- Морды здесь, в случае чего, буду бить я, - объявил Мью-ком. - Шкаб мне поможет. Он будет стабилизировать в пространстве бездыханные тела, битым мордам принадлежащие. Заткнитесь, оба! С-серьёзы, колбу вашу (…)!

- Прости, командир, - сказал Лен-Макаб. - Ты что-то сказал про колбу?

- Сказал, - подтвердил Мьюком, ничуть не смутившись. - Я знал твою мамашу. Колба и есть. А если ты сейчас не снимешь с клуба флейм, я тебя отфиксю особо. С перезагрузкой ресетом, бля! Вето ему! Дорос вето ставить, что ли?

- Хорошо сидим, - тихонечко сказал Кислятина.

- Проходи, Байно, садись между, - приказал Мьюком, продолжая сверлить лазерным взором идущего пятнами Лен-Макаба. - По представлению уважаемого Шкаба Ошевэ, клуб всерьёз решил дать тебе место и голос. Никто не высказался сильно против, никто не заветил. На церемонии нИвремя, проложим тебя позже, проставишься уже проложенным. Садись, слушай. Можешь говорить. Старайся делать это со смыслом. Клуб имеет возможность поздравить Аба Байно со случившимся. Теперь ты можешь не менять памперсы неделями, парень. Как вот мы все.

Меня поздравили. Без напора, но доброжелательно. Кислятина счёл нужным подлететь ко мне и пожать руку. Я понял так, что обретение мной места в клубе сделало его, Кислятины, положение более безопасным, поскольку теперь от Шкаба его отделяло по три человека, и по, и против часу.

- Спасибо, страшие, - сказал я необходимым тоном и с приличным чувством. - Получил, подвесил, стабилизировал, не отдерёшь.

- Налейте парню, - сказал Мьюком с терпеливой благожелательностью. Фахта послал мне горячую грушу с кофе. Буду совершенно откровенен: угодил. Мне её здорово не хватало. Я хлебнул с половину, пропустил, согрелся.

- Спросить можно? - спросил я.

- Ну? - сказал нетерпеливо Карен. Ему не терпелось вернуться к делу.